1. Теория предельной производительности Дж. Кларка В теории издержек производства австрийской школы в рамках концепции альтернативных затрат ценность производительных благ приравнивалась к ценности принесенных им в жертву благ, приносящих непосредственное

Теория потребительского поведения - теория, рассматривающая поведение потребителей на рынке, раскрывающая механизм взаимодействия потребностей и спроса. Теория потребительского выбора основана на том, что потребитель имеет определённые индивидуальные вкусы и предпочтения, что он ограничен в удовлетворении своих вкусов и предпочтений бюджетным ограничением (своими доходами) и что он делает в этих условиях выбор, обеспечивающий максимально возможную полезность. В экономической теории рассматриваются два основных подхода к решению этого вопроса: с точки зрения теории предельной полезности (кардиналистская теория - от слова «число») и с точки зрения кривых безразличия (ординалистская теория - от слова «порядок»).

В кардиналистской теории полезность - это выгода при потреблении, представляющая собой степень удовлетворения потребностей отдельно взятого потребителя. Количественный подход к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в гипотетических единицах полезности.

Функция полезности - это функция, показывающая убывание полезности блага с ростом его количества:

U = f(Q i),

где U - полезность блага; Q i - последовательные количества блага.

Различают общую и предельную полезность.Общая полезность - это удовлетворение, которое получают от потребления определенного набора единиц товара.Предельной называют полезность, равную приращению, увеличению общей полезности в результате приобретения дополнительной единицы данного товара. Предельная полезность отражает степень настоятельности потребности. Допустим, потребитель собирается приобрести телевизор, потребность первой покупки очень высокая; предельная полезность второго и третьего телевизора соответственно будет ниже. Снижение предельной полезности связано с уменьшением субъективной оценки потребителем единицы товара, когда возрастает количество приобретенных единиц блага. Поскольку этот конкретный товар (телевизор) будет постепенно удовлетворять потребителя 25 .

Функция общей полезности

TU= f(Q A , Q B ,…,Q z),

где ТU - общая полезность данного товарного набора;

Q A , Q B ,…,Q z - объемы потребления товаров А, В, ..., Z в единицу времени

Математически предельная полезность товара есть частная производная общей полезности товарного набора по объему потребления i-го товара 26

Геометрически значение предельной полезности в точке А" (длина отрезка OF на нижнем рис. 17) равно тангенсу наклона касательной к кривой TU (на верхнем рис. 17) в точке А.

Рис. 17. Изменение общей и предельной полезности

В точке В величина общей полезности достигает своего максимума, а величина предельной полезности - нуля. Далее с увеличением количества потребляемого блага общая полезность снижается, а предельная полезность становится величиной отрицательной.

Законы Госсена - математическая разработка главных принципов теории предельной полезности, общих основ теорий субъективной ценности.Первый закон Госсена (принцип убывающей предельной полезности): полезность каждой последующей единицы блага, получаемой в данный момент, меньше полезности предыдущей единицы (предельная полезность блага убывает с увеличением потребления) 27 .

Второй закон Госсена (правило максимизации полезности) заключается в утверждении, что полезность, получаемая из последней денежной единицы, израсходованной на приобретение какого-либо блага, одинакова независимо от того, на какое именно благо она затрачена 28 . Алгебраически закон можно выразить так:

где а, b, с,...., n - различные потребляемые товары;

λ - предельная полезность денег.

Предположим теперь, что потребитель располагает некоторым доходом; цены на блага A , B , ..., Z не зависят от его поведения и равны соответственно P A , P B , …,P Z товарного дефицита нет; все блага являются бесконечно делимыми (как, например, колбаса, сливочное масло и т. д.).

При этих предположениях потребитель достигнет максимума удовлетворения, если он распределит свои средства на покупку различных благ таким образом, что:

1) для всех реально покупаемых им благ А, В, С ,... имеет место, когда

Перераспределение расходов будет происходить до тех пор, пока отношение предельной полезности к цене для каждого реально покупаемого блага не станет одинаковым.

Равенство (2.5) можно интерпретировать следующим образом. Отношение МU A /P A представляет собой прирост общей полезности в результате увеличения расходов потребителя на благо A на 1 грн.

Равновесие потребителя – это оптимальный набор благ, максимизирующий полезность при отдельном ограниченном уровне бюджета (дохода) потребителя. Такое равновесие предусматривает: как только потребитель получает данный набор благ – у него исчезает стимул изменять этот набор на другой.

Очевидно, что в состоянии оптимума потребителя все подобные отношения для реально покупаемых благ должны быть равны друг другу. И любое из них может рассматриваться как предельная полезность денег (точнее, 1 грн.). Величина l показывает, на сколько ютилов увеличивается общая полезность при увеличении дохода потребителя на 1 грн.

Таким образом, равенство (2.5) показывает, что в оптимуме (максимум полезности при данных вкусах потребителя, ценах и доходах) полезность, извлекаемая из последней денежной единицы, потраченной на покупку какого-либо блага, одинакова, независимо от того, на какой именно благо она израсходована. Это положение получило название второго закона Госсена , который в формулировке автора звучит так: "Индивид, обладающий свободой выбора между некоторым числом разных видов потребления, но не имеющий достаточно времени использовать все их сполна, в целях достижения максимума своего наслаждения, как бы различна ни была абсолютная величина отдельных наслаждений, должен, прежде чем использовать полностью наибольшее из них, использовать все их частично, и притом в таком соотношении, чтобы размер каждого наслаждения в момент прекращения его использования у всех видов потребления оставался равным".

Современным языком этот закон можно сформулировать следующим образом: чтобы получить максимум полезности от потребления заданного набора благ за ограниченный период времени, нужно каждое из них потребить в таких количествах, при которых предельная полезность всех потребляемых благ будет равна одной и той же величине. Если такого равенства нет, то за счет перераспределения времени, выделенного на потребление отдельных благ, можно увеличить общую полезность.

Или более лаконично: для максимального удовлетворения своих потребностей в условиях ограниченности благ необходимо приостановить потребление всех благ в тех количествах, при которых интенсивность удовлетворения от потребления каждого блага становится одинаковой.

Конечно, потребитель может раскаяться в покупке, даже удовлетворяющей равенству (3.5). Это будет означать, что "за время от покупки до раскаяния в ней" знак в (3.5) для данного блага изменился на противоположный.

Если потребитель не сберегает часть своих доходов, не берёт и не даёт в долг, то бюджет потребителя можно выразить через его расходы:

I = P A A + P B B + …P X X (3.5)

I – бюджет потребителя;

A, B, …X – потребительские блага;

P A , P B , …, P X – цены соответствующих благ.

Равенство 3.5 называется бюджетным ограничением (изобадой – изо- гр. isos равный, одинаковый, budget - бюджет).

В первом квадранте изображен график предельной полезности хлеба, во втором - молока. При этом единицы измерения натуральных количеств обоих продуктов выбраны таким образом, чтобы в единицу времени можно было потребить либо единицу хлеба, либо единицу молока.

Отрезок АВ представляет количество времени, которым располагает субъект для потребления выбранных продуктов питания. Чтобы определить равновесную структуру потребления, потребителю достаточно поднять "планку" АВ (сохраняя ее горизонтальное положение) до "упора", чтобы она заняла положение A `B ` . Проекции точек "упора" на ось абсцисс укажут искомый набор потребляемых благ: Q хл * , Q мол * .

Госсен применял свой инструментарий для исследования поведения экономических субъектов не только при формировании их потребительских планов, но и при планировании производства благ.

Труд Госсен рассматривает в качестве особого блага, полезность которого изменяется в полном соответствии с первым законом. Но в отличие от обычных благ предельная полезность труда может достигать отрицательных значений. "Всякое движение, - пишет Госсен, - после того как мы в течение долгого времени отдыхали, доставляет нам вначале наслаждение. При продолжении своем наслаждение это подчиняется вышеизложенному закону падения. Если же, продолжаясь, оно упало до нуля, то при этом не только прекращается наслаждение, но необходимость продолжения затраты собственной силы доставляет ощущение, обратное наслаждению".

На рис. 3.5 N 0 часов работы - "в радость", дальнейшее же продолжение труда - "в тягость". При определении оптимального соотношения между свободным и рабочим временем Госсен рекомендует придерживаться следующего правила: "Для того чтобы достигнуть в жизни наибольшего наслаждения, человек должен распределить свое время и силы при достижении различного рода наслаждения таким образом, чтобы ценность предельного атома каждого получаемого наслаждения равнялась бы усталости, которую он претерпел, если бы он достиг этого атома в последний момент затраты своей энергии".

Иллюстрирует это правило рис. 3.6, где по оси абсцисс откладывается количество единиц хлеба (за единицу берется такое количество хлеба, которое можно произвести за единицу времени), а по оси ординат - предельная полезность хлеба (верхняя часть) и предельная полезность труда (нижняя часть). Отрезок CD одновременно представляет предельную полезность хлеба и предельную тягость труда: значит, оптимальный объем производства хлеба равен Q хл * .

Методология, использованная Госсеном при описании поведения экономических субъектов, вошла в экономическую науку в качестве классической логики принятия решений, на основе которой объясняются многие действия агентов рыночного хозяйства.

Попытаемся показать теперь на основе количественного подхода, что объем спроса и цена связаны обратной зависимостью (закон спроса). Снова рассмотрим равенство (2.5).

Допустим, что цена на покупаемый потребителем благо А повысилась. В результате первое отношение в равенстве (2.5) уменьшилось. Чтобы восстановить равенство (2.5) и максимизировать общую полезность, потребитель начнет сокращать потребление блага А .

Аналогичным образом будут поступать и другие потребители. Таким образом, с повышением цены блага объем спроса на него сокращается.

Особенности потребительского спроса (три типичных случая взаимных влияний). Потребитель, выходя на рынок, имеет целью приобрести некоторое количество товаров или услуг, для того, чтобы удовлетворить свои потребности. При этом он ориентируется на свойства товаров удовлетворять потребности и приносить ему удовлетворение.

Постулаты (допущения) идеального потребительского рынка:

1) анонимность : продавцы видят в покупателях лишь субъектов, желающих купить, а покупатели в продавцах – лишь субъектов, желающих продать товар. Их расовая, классовая, национальная, религиозная, партийная принадлежность, семейное положение, здоровье и болезни, былые заслуги и поступки, личные симпатии и антипатии не имеют для участников рыночных сделок никакого значения;

2) суверенитет потребителя . Средства, затраченные потребителем на покупку разных товаров, поступают в конечном счёте производителям тех же товаров и используются для их производства. Говорят, что на рынке покупатели «голосуют» своими кошельками за производство тех или иных благ в определённых количествах. И их голоса учитываются на рынках промежуточных товаров и ресурсов. Как может отдельный потребитель оказать какое-то влияние на поведение этих гигантов? Но каким образом и откуда производители получают указание о том, какие блага и в каких количествах производить? Как мы знаем, для производителя, работающего в условиях рыночной экономики, целью является получение прибыли. В этих условиях допустимо производство лишь такого товара, который может быть продан на рынке по цене, превышающей затраты на производство этого товара. Здесь-то и происходит апелляция производителя к потребителю как к "высшей и последней инстанции", оценивающей работу производителя. Отдал потребитель за товар свои кровные денежки, да причем столько, чтобы покрыть затраты, - производитель получает прибыль и деятельность его признается успешной. Не купил потребитель предлагаемый товар - производитель разоряется и, значит, он лишь попусту переводил ресурсы. Конечно, отдельный потребитель, как правило, не столь силен, чтобы вынести приговор производителю. Этот приговор (будь то оправдательный или обвинительный) - общее решение потребителей. Однако для вынесения приговора потребители не собираются вместе, заслушивая прокурора и адвоката. Каждый из потребителей принимает личное, самостоятельное решение, а в подтверждение ответственности этого решения отдает производителю за понравившийся товар некоторое количество "голосов" (рублей, долларов и т. д.). Собрав все попавшие к нему голоса, производитель может сам увидеть, насколько его деятельность признается успешной и каким образом ему следует вести себя в дальнейшем. Сказанное выше, конечно же, относится не только к производителям потребительских товаров, но в равной мере и к производителям сырья и средств производства. Ведь производство нефти или, например, карусельных станков не может являться самоцелью. Функции этих продуктов сводятся в конечном счете к возможности их применения для производства товаров, удовлетворяющих запросы потребителя и, следовательно, имеющих шанс быть проданными ему. Таким образом, нефтяные промыслы и станкостроительные заводы приводятся в движение чьими-то желаниями послушать музыку, припудрить нос или выпить чашку горячего кофе. По этой причине экономисты говорят о суверенитете потребителя (от фр . souverain - носитель верховной власти). Суверенитет потребителя состоит в его способности воздействовать на производителя описанным выше способом.

Необходимым условием суверенитета потребителя является свобода потребительского выбора .

3) идеальный рынок обеспечивает свободу потребительского выбора . Всякий потребитель свободен в выборе структуры своего потребления на основе своих собственных вкусов и предпочтений. Эта свобода ограничена лишь покупательной способностью потребителя – его доходами и рыночными ценами. Никто не может навязать потребителю какую-либо отличную от предпочитаемой им самим структуру потребления;

В действительности, однако, такая свобода существует далеко не всегда. Ограничения свободы выбора могут быть весьма различны по масштабам и формам - от введения карточной системы (т. е. нормирования потребления некоторых, а иногда даже всех товаров) до законодательного запрещения производства и потребления каких-либо товаров. Мотивы этих ограничений также могут быть различны: чрезвычайные обстоятельства (война, голод, стихийное бедствие и т. д.); желание уберечь потребителя от "плохого" с точки зрения общества товара (наркотиков, алкоголя, табака) и предоставить потребителю больше "хорошего" товара (театров, музыки, книг), чем он выбрал бы самостоятельно; стремление обеспечить людям равенство в потреблении, чтобы добиться гармонии в отношениях и "всеобщего счастья". Вообще говоря, свобода в той или иной степени ограничивается в любом обществе (так, везде запрещены производство и продажа наркотиков). Не дело экономистов советовать обществу, что такое "хорошо" и что такое "плохо". Однако экономисты должны предупредить общество, что ограничение свободы выбора - весьма опасное оружие, которым нужно пользоваться очень осторожно, полностью отдавая себе отчет о неизбежных последствиях его применения. Такое ограничение оправдано лишь как временное средство в чрезвычайных ситуациях или как вынужденная мера по защите от очевидного (с точки зрения общества) зла. В том же случае, когда ограничение свободы выбора является составной частью претворения на практике основанных на благих намерениях уравнительных теорий, следует задуматься о том, что результатом этого ограничения явится разрыв связи потребителя и производителя. Потребитель уже не сможет сигнализировать производителю свое отношение к продукту и передать производителю ту сумму денежных средств, которую сочтет нужной. Производитель в свою очередь не сможет расширить производство тех продуктов за которые проголосовал бы потребитель (и сократить производство других продуктов). Все решения о производстве будут приниматься административными органами, исходя из их представлений, что нужно и что не нужно производить. Таким образом, одних продуктов будет производиться больше, чем того хотели бы потребители, а других - меньше. Потребители, вероятно, окажутся менее удовлетворенными продуктами такого производства, чем в том случае, когда им было бы позволено, осуществляя свой суверенитет, самим влиять на производственные планы. Результатом ограничения свободы выбора будет структурный кризис в экономике и производство ради производства.

Отметим, однако, что свобода потребительского выбора еще не гарантирует суверенитета потребителя. Этот суверенитет может быть ограничен и другими способами. Рассмотрим советскую экономику 70-х. Потребитель в значительной мере мог пользоваться свободой выбора. Однако существенного влияния на производителя потребитель все же не оказывал, поскольку производственные программы определялись не потребностями рынка, а указаниями вышестоящих органов. Даже если потребитель и покупал товар втридорога на черном рынке, то производитель, зная об этом результате "голосования" потребителя, не мог воспользоваться плодами этого голосования, т.е. взять деньги у потребителя и приобрести на эти деньги дополнительные ресурсы и расширить производство.

Другим способом ограничения суверенитета является потоварный налог: если вы заплатили за товар 1000 грн., из которых производителю достались 500 грн., а остальные пятьсот рублей ушли в казну, то и в этом случае производитель не может пустить ваши деньги на увеличение объема производства. К подобному же результату приводит механизм дотаций производителю - производство сохраняется на прежнем уровне или даже расширяется, но не на деньги потребителя, а значит, не по его указанию.

4) Рациональность. Разные люди, имея одинаковый доход, тратят этот доход по-разному. Представьте, что у вас на руках миллион и подумайте, как бы вы свой миллион истратили. Предложите теперь этот вопрос вашим друзьям и знакомым - наверняка узнаете много интересного.

Так может ли потребитель в этих условиях выбрать какой-то лучший набор товаров? Экономическая теория предполагает, что может. Потребитель.выбирает лучший со своей точки зрения набор товаров. Экономисты исходят из того, что не существует некой объективной шкалы, позволяющей определять, какой товар "лучше", а какой - "хуже".

Но экономисты предполагают, что каждый потребитель имеет свою субъективную шкалу предпочтений, т.е. знает, что ему нравится больше, а что меньше. Причем потребитель стремится выбрать наиболее предпочтительный для себя набор товаров (конечно, в пределах своего дохода).

Это предположение носит название гипотезы о рациональности потребителя . Слово "рациональность" в названии гипотезы не следует толковать в том смысле, что человек, истративший всю зарплату на букет цветов любимому актеру, "нерационален", а его коллега, отложивший половину зарплаты на черный день, "рационален". С точки зрения экономиста, поведение и того, и другого является рациональным, если они только действительно выбрали самые предпочтительные для себя варианты.

Экономист не оценивает шкалу предпочтений потребителя; для экономиста важно лишь то, что такая шкала существует и потребитель стремится получить на свои деньги максимум удовлетворения. Если мы назовем это удовлетворение словом "полезность", то гипотеза о рациональном поведении может быть сформулирована следующим образом: потребитель ведет себя так, чтобы максимизировать полезность при ограниченном доходе.

Трудно переоценить значение гипотезы о рациональности потребителя для экономической науки. Ведь именно на основе этой гипотезы удалось построить последовательную и непротиворечивую теорию потребления, которая и будет рассмотрена далее.

Споры о реалистичности рассматриваемой гипотезы ведутся и по сей день. Действительно, в состоянии ли человек, подобно электронно-вычислительной машине, мгновенно сравнивать множество вариантов и выбирать самый предпочтительный из всех предлагаемых современной цивилизацией (да еще зачастую в условиях неполноты информации)? Не поддается данная гипотеза и экспериментальной проверке: ведь если человек следует в выборе своей индивидуальной системе предпочтений, то сторонний наблюдатель не может оценить рациональность этого выбора.

Представляется все же, что гипотеза о рациональности верно отражает главное содержание потребительского выбора - желание израсходовать свои деньги самым эффективным способом.

Идеального рационального потребителя называют экономическим человеком (Homo oeconomicus). Как писал известный французский экономист и историк экономической науки Ш. Жид, "Homo oeconomicus - это скелет, но это тот скелет, который позволяет экономической науке ходить".

Наряду с общими принципами выбора в идеальной модели потребителя, сформулированных в начале, существуют особенности, которые определяются влиянием на него вкусов и предпочтений потребителя.

По Х. Лейбенстайну потребительский спрос классифицируется в соответствии со схемой (рис.3.7.)

Рис. – Классификация потребительского спроса по Х. Лейбенстайну

Функциональный спрос – такая часть спроса, которая обусловлена потребительскими свойствами, присущими самому экономическому благу.

Нефункциональный спрос – такая часть спроса, которая обусловлена такими факторами, которые непосредственно не связаны с присущими экономическому благу качествами.

Социальный спрос связан с отношением покупателей к благу в трёх типичных случаях взаимных влияний.

Эффект присоединения к большинству. Потребитель, стремясь не отставать от других, приобретает то, что покупают другие.

Эффект сноба – эффект изменения спроса из-за того, что другие покупают этот благо. Обычно реакция направлена в противоположную сторону по отношению к общепринятой.

Эффект Веблена – эффект увеличения потребительского спроса, связанный с тем, что благо имеет более высокую (а не более низкую) цену.

Спекулятивный спрос возникает в обществе с высокими инфляционными ожиданиями, когда опасность повышения цен в будущем стимулирует дополнительное потребление (покупку) благ в настоящем.

Нерациональный спрос – это незапланированный спрос, возникший под влиянием сиюминутного желания, внезапного изменения настроения, прихоти или каприза, спрос, который разрушает предпосылку о рациональном поведении потребителя.

Итак, Госсен при построении своего закона предполагает изолированное потребительское хозяйство, поскольку он абстрагируется от цен и от-производства (эти моменты лишь затем вводятся в анализ). Но в связи с этим встает другой вопрос: возможно ли применение этого закона в тех гипотетических условиях, которые намечены Госсеном.

Этот закон предполагает два обязательных условия. Прежде всего, необходимо существование разнообразных потребительских благ и возможность изменения пропорций этих благ, ибо основная идея второго закона Госсена заключается в том» что из всех возможных комбинаций отдельных благ наш потребитель выбирает наиболее выгодную, наиболее полезную. Если бы этого выбора не было, если бы существовала лишь одна совершенно определенная комбинация, то вопрос этот потерял бы свое практическое значение, ибо никакого максимума полезности не было бы, а была бы одна совершенно определенная полезность. Иными словами, необходимое условие применения этого закона - перет менный характер величин запаса отдельных благ и возможность замены одного блага другим.

Второе условие применения этого закона - существование какого-то момента, ограничивающего возможность полного удовлетворения и достижения насыщения. Если бы все блага имелись в таком неограниченном количестве, что их достаточно было бы для полного удовлетворения всех, даже самых минимальных потребностей, то вопрос о выборе наиболее рациональной комбинации тоже потерял бы всякое значение. Остался бы один выбор: потребить все блага в количестве, необходимом для насыщения всех потребностей. В этих идиллических условиях отпадает необходимость к применении вообще хозяйственного принципа, ибо последний предполагает существование известных препятствий, стоящих на пути к удовлетворению наших потребностей.

Если никаких препятствий нет, то становится ненужным и излишним соблюдение экономии, применение различных мер к упорядочению существующего запаса благ и их хранению и т. д. Таким образом, для того чтобы указанный закон имел место, необходимо, с одной стороны, чтобы потребитель мог как угодно разнообразить свое потребление путем замены одного блага другим, а с другой стороны, чтобы при всех комбинациях в его распоряжение переходил лишь ограниченный запас благ, недостаточный для полного удовлетворения всех потребностей.

Очевидно, что оба эти условия имеют место лишь в товарном обществе. С одной стороны, наличие у каждого покупателя лшпь определенной суммы денег - ограничивающий момент, делающий невозможным получение всех благ в неограниченном количестве. С другой стороны, при наличии достаточно развитого товарного производства покупатель за свои деньги может купить любой товар, может заменить потребление одного блага другим» вообще- может выбирать любую комбинацию.

Маркс очень метко выразил этот двойственный характер денег: «Качественно или по своей форме деньги не имеют границ, т. е. являются всеобщим представителем вещественного богатства, потому что они непосредственно могут быть превращены во всякий товар. Но в то же время каждая реальная денежная сумма количественно ограничена, а потому является покупательным средством ограниченной силы. Это противоречие между количественной границей и качественной безграничностью денег заставляет собирателя сокровищ все снова и снова предпринимать сизифов труд накопления» |5. Именно это противоречие между количественной границей и качественной безграничностью денег - необходимая предпосылка для действия второго закона Госсена. Качественная безграничность обусловливает бесконечное множество комбинаций отдельных товаров, количественная граница определяет невозможность приобретения всех товаров и ставит вопрос о наиболее выгодной комбинации.

Внутреннее противоречие второго закона Госсена заключается в том, что этот закон, по идее автора, должен служить отправным пунктом для исследования законов обмена, и поэтому он выводится в тех условиях, когда никакого обмена нет, в условиях изолированного хозяйства. Между тем, с другой стороны, этот закон предполагает неограниченную возможность замены одного блага другим и ограниченные покупательные средства, т. е. условия товарного производства. В условиях, с которыми имеет дело Госсен. не может быть никакого выбора наиболее полезной комбинации. Допустим, что у изолированного потребителя имеется п благ: а, 6, с, d,... п. Здесь две возможности: эти блага имеются в недостаточном или в достаточном количестве для полного насыщения всех потребностей (вернее всех потребностей, которые могут быть удовлетворены при помощи данных благ). В обоих случаях исключается возможность замены одного блага другим, поскольку нет обмена и запас имеющихся благ является фиксированным. В первом случае наш хозяйствующий субъект потребит полностью все имеющиеся блага, хотя бы предельные полезности последних были бы неравны, ибо он не может изменить пропорцию имеющихся благ. Во втором случае он потребит то количество благ, которое необходимо для полного насыщения. В том и другом случае исключается возможность выбора более рациональной комбинации, поскольку нет замены одного блага другим.

Госсен, правда, вводит такое ограничительное условие. Он предполагает, что время, предназначенное для потребления (в его обозначении - е), ограниченное. Поэтому хозяйствующий субъект Госсена ставит перед собой совершенно определенную задачу: имея перед собой ограниченный запас различных благ и ограниченное время, выбрать для своего потребления такую комбинацию различных благ, которая принесла бы максимальную полезность. В этих ограниченных пределах имеется некоторая возможность замены одних благ другими. Ибо наш субъект может сократить потребление одних благ за счет других.. Он не может потребить полностью всех имеющихся продуктов или насытить свои потребности, ибо в его распоряжении имеется лишь весьма ограниченное время. Но очевидно, что ограничительное условие Госсена является искусственным и не имеет крупного значения, Госсен искусственно ограничивает время потребления. В реальной же действительности время потребления всегда выступает как зависимая величина, определяемая условиями потребления, а не наоборот. Никаких внешних регуляторов, независимых от самого потребления, определяющих время потребления, нет (по крайней мере в нормальных условиях). Время потребления (поскольку имеются неудовлетворенные потребности и потребительные блага) можно расширить или сократить. Иными словами, мы неизбежно должны прийти к отрицанию самой идеи закона Госсена в условиях натурального хозяйства.

Можно было бы возразить, что этот закон может найти себе применение также в условиях натурального хозяйства, при условии учета производства. Производитель имеет возможность при Помощи одной и той же затраты труда получить различные блага. В этом случае налицо оба условия’для действия второго закона Госсена: возможность замены одного блага другим путем изменения производственного процесса и ограничивающий момент - определенный запас времени и рабочей силы. Необходимо отметить, что второй закон Госсена по своей идее относится к сфере непосредственного потребления, и поэтому Госсен при установлении своего закона совершенно абстрагировался от условий производства. (Критику положения Госсена о пропорциональности предельных полезностей и трудовых усилий см. в следующей главе, разд. 7).

4тоЬы покончить с рассмотрением этого закона, остановимся немного на второй формулировке (т. е. Лексиса). Отвлечемся от рассмотрения общего теоретико-экономического значения этого закона. Нас будет интересовать пока один вопрос: имеет ли практическое значение этот закон, отражает ли он те тенденции, которые имеют место в реальной действительности? Служит ли этот закон руководящей нормой для отдельных частных хозяев? Может ли быть приложена к данному пункту теории предельной полезности общая характеристика", данная этой теории Ольденбергом. «Учение предельной полезности имеет, без сомнения, фундаментальное значение, однако не для теории политической экономии, а для теории частнохозяйственной экономики. Оно представляет философию индивидуального потребляющего хозяйства, vademe- cum (путеводитель) теоретизирующих домохозяев и домохозяек, аналогично тому, как технология или коммерческая бухгалтерия составляют теорию частного промыслового хозяйства, каждая из них - часть частной экономики» 554. Имеет ли второй закон Госсе- аа хоть ограниченную ценность в области частной экономики или же он никакой ценности не имеет?

В основе этого закона лежит тот элементарный факт, что всякое увеличение разнообразия в потреблении повышает полезный эффект, получаемый от потребления. Этот факт бесспорный и находит себе подтверждение на каждом шагу. В форме «закона разнообразия» этот факт играет решающее значение в экономической теории Паттена. На основании этого закона Паттен считает возможным даже опровергнуть закон убывающей полезности. «Поскольку покрытие необходимых жизненных нужд обеспечено, вступает в силу новый закон потребления. При непрерывном потреблении какого-либо товара полезность каждого приращения (utility of each increment) падает, пока не будет достигнута точка насыщения. Дабы избегнуть этого уменьшения предельной полезности, взамен одного продукта берутся другие продукты, удовлетворяющие те же потребности. Смена одного продукта другим оживляет и повышает удовлетворение, вытекающее из его потребления, и таким образом увеличение числа потребленных продуктов (number of commodities) сопровождается увеличением предельной полезности каждого продукта» 555. У Паттена, таким образом, закон разнообразия опровергает, опрокидывает первый закон Госсена (закон об убывающей полезности отдельных единиц с увеличением запаса). У Госсена, наоборот, закон разнообразия дополняет и подкрепляет его.

Если бы сущность второго закона Госсена сводилась к тому, что с возрастанием разнообразия потребляемых благ возрастает общая полезность всего запаса этих благ, то против этого закона по существу трудно было бы выдвинуть какие-нибудь возражения. Мы имели бы дело с простым констатированием всем известного факта. Но этим утверждением не ограничивается закон 1 оссена. Последний пытается уточнить наши представления об изменении пропорции отдельных потребляемых благ. Второй закон Госсена устанавливает тенденцию к выравниванию предельной полезности для всех потребляемых благ.

Может ли возникнуть то равенство предельных полезностей отдельных потребляемых благ, о которых говорит второй закон Госсена? Для этого необходим ряд условий. Нужно предположить, что можно потреблять все товары в любых размерах, что их можно дробить до бесконечности. В противном случае тенденция к установлению равенства предельных полезностей натолкнется в своем пути на сильнейшие препятствия. Если благо а полезнее блага Ь, то (при условии, очевидно, равенства цены обоих благ) благо а будет куплено в первую очередь. Различие между предельными полезностями обоих благ, а и Ь, может сокращаться или

становиться отрицательным, но никогда не будет равным нулю. Для наступления этого условия необходима бесконечная делимость потребительских благ. На этом основании весьма серьезные возражения были выдвинуты против этого закона Касселем556. Последний указал, что этот закон основан на двух предпосылках- бесконечной делимости экономических благ.и непрерывности хозяйственных функций 557. Только при наличии этих условий мы можем дифференцировать экономические функции п получить соответствующий максимум. Между тем этих условий нет в реальной экономике. Отдельные блага не могут делиться до бесконечности. Как говорит Кассель, «кушая в ресторане, возможно, что я получу „полпорции”, но вряд ли мне будет дозволено дойти до деления на тысячные доли» 558. Таким образом, экономические блага обладают» так сказать, атомистической структурой. По аналогии с естественными науками, политическая экономия могла бы ввести понятие «экономического атома», определив его, как нечто вроде минимальной части блага, составляющей предмет обмена559.

Функциональная зависимость между количеством благ и их полезностью не может также рассматриваться как непрерывная. Непрерывность заключается в том, что каждому бесконечно малому изменению аргумента соответствует бесконечно малое изменение функции. В нашем примере это должно было означать, что каждое бесконечно малое увеличение запаса должно было бы вызвать бесконечно малое уменьшение полезности отдельных единиц. Конечно, этого условия не существует. Это условие противоречило бы психической природе человека. Человек может замечать лишь изменения ощущения определенной интенсивности. Бесконечно малые изменения ощущений не могут обратить на себя внимания человека, они остаются вне поля его зрения, они им не учитываются, а потому не могут оказать влияния на его хозяйст-, венную деятельность.

Математическая обработка данных психологической пщолы вступает в конфликт с природой этих данных. Математика вторгается в область психологии.

Если отдельные блага не могут рассматриваться как бесконечно делимые, если функциональная зависимость запасов этих благ и полезностей не является непрерывной, то о полном и строгом равенстве предельных полезностей говорить не приходится. Такое равенство могло получиться лишь в результате стечения некоторых исключительных обстоятельств.

Можно возразить, что аргументы Касселя еще не опровергают, окончательно закона Госсена, а лишь требуют изменения его формулировки, ибо в этом случае придется говорить не о существовании равенства предельных полезностей (такое равенство исключается невозможностью бесконечного деления), но о тенденции к наступлению такого равенства. Ведь все экономические законы, носят характер таких тенденций. Полного осуществления не находит ни один закон. Все законы формулируют лишь те результаты, которые наступили бы при наличии строго определенных и идеальных условий. На этом основании, например, Юровский счи-. тает, что идея бесконечно делимых товаров и бесконечно малых полезностей столь же допустима, как и все предположения, с которыми оперирует абстрактный анализ. «На свете,-пишет он,-| не существует того капитала или труда, .которыми оперирует теоретическая экономика: однородного и подвижного, как и де-" альная жидкость гидродинамики. Не существует поэтому и и р а- венства прибылей, ни равенства заработных; плат, не существует ни безусловной монополии, ни безусловной свободной конкуренции... И. если теоретическая^ экономика оперирует несуществующим экономическим субъектом^, несравненно более тонким и настойчивым исчислителем своих выгод, чем реальный человек, то почему бы ей не признать, что этот." субъект способен реагировать на малейшие изменения в ценности^ товаров; или почему бы ей не оперировать понятием денег, бесконечно более точных, чем наши деньги, или товара, делимого дц бесконечности, как отрезок прямой? Эти допущения ничуть не ме-г нее приемлемы, чем все или по крайней мере многие другие, иа^ коих мы постоянно исходим» 560.

Тот же аргумент выдвигают проф Н, Н. Шапошников561 проф. Первушин. Последний указывает, что «он (второй закосС Госсена.- И, Б.) не претендует объять и объяснить не е явле-(ния, все сложные случаи жизни, как, впрочем, не претендуем на то и вообще вся и всякая теория, в частности экономическая, которая представляет собою не что иное* как упрощение жизни, ее стилизацию, ив этом от-, ношении с тем же правом может быть названа известным, если хотите, „насилием над фактами", о котором говорил Кассель

в применении ко второму закону Госсена... Закон Госсена,- продолжает Первушип,- принадлежит к первым „элементарным" законам и, как таковой, по правильному замечанию проф. Н. Н. Шапошникова, он „лишь намечает тенденцию нормального распределения частнохозяйственного бюджета". Логически мы могли бы назвать его пределом, к которому многообразно и бесконечно стремится реальная жизнь, нигде и никогда не укладывающаяся в узкие рамки теории, точно так же как мы называем в геометрии окружность - пределом периметров правильных вписанных и описанных многоугольников,- пределом, к которому также бесконечно стремятся эти периметры, при неограниченном увеличении числа их сторон, также никогда не достигая этого предела» 24.

Нам необходимо рассмотреть, в какой мере можно методологически оправдать с точкой зрения абстрактного анализа введение понятия о бесконечной делимости потребностей и потребительных благ. .

В основе предположения о бесконечной делимости товаров и полезностей лежит отождествление свойств потребительной стоимости и стоимости. Вальрас и Джевонс указывали, что деньги являются товаром, который подвергается если не бесконечному дроблению, то, во всяком случае, дроблению в очень широких пределах. Этим свойством, действительно, обладают деньги. Данная денежная сумма может быть разделена на какие угодно части, и каждая отдельная часть общего денежного фонда может получить свое применение. Нет такой денежной суммы (если не считать фактически бесконечно малых величин, не имеющих практического значения), которая не могла бы быть использована в качестве покупательного средства. Развитие кредита в значительной мере усиливает возможность использования самых различных денежных сумм, которые могут быть положены в банк или в сберегательную кассу и приносить соответствующие проценты. Поэтому действительно денежный фонд может рассматриваться как фонд, бесконечно делимый. Любая денежная сумма, отданная в кредитное учреждение, приносит процент. Эту денежную сумму можно дробить как угодно: она не потеряет своих характерных свойств; количественные изменения денежной суммы не вызывают никаких качественных изменений в последней - она всегда остается денежной суммой.

Но, как показала политическая экономия марксизма, этим свойством деньги обладают лишь потому, что они являются представителем стоимости, материализованным выражением безразличного абстрактного труда. Деньги не имеют самостоятельной потребительной стоимости (если отвлечься от возможности использования для потребления денежного материала, как, например, золота). Их потребительная стоимость вытекает из меновой стоимости и являет* ся производной. Деньги непосредственно не могут быть использованы для потребления: они нужны лишь как покупательное или платежное средство или как сокровище. Поэтому количественные изменения в денежной сумме никакого влияния не могут оказать на их косвенную потребительную стоимость, поскольку последняя не связана с конкретными условиями потребления денег как отделы* ного блага. В другом положении находятся все товары. Последние представляют собой единство потребительной стоимости и стоимости. Потребительная стоимость каждого товара, в отличие от денег, носит совершенно самостоятельный характер и определяется конкретными материальными особенностями данного товара. Существование потребительных стоимостей требует в каждом отдельном случае совершенно определенных конкретных условий, которые не могут быть сведены к какому-то единому стандарту. Потребительные стоимости отдельных товаров столь же различны и своеобразны, как различны и многообразны физические свойства отдельных продуктов, выступающих в форме товаров. Данный товар имеет потребительную стоимость не потому, что он удовлетворяет какую-то абстрактную потребность, потребность вообще, «потребность в себе», а потому, что он удовлетворяет совершенно определенную конкретную потребность. Отдельные блага имеют различную способность к делимости. Некоторые потребительные стоимости (например, театральное представление) вовсе не поддаются делению; некоторые поддаются в весьма незначительной степени. В огромном большинстве случаев деление данной потребительной стоимости связано не только с количественным изменением последней, но и с качественным перерождением, поскольку раздробленные части получают новое назначение, удовлетворяют другим потребностям. Например, слишком мелкие части сукна не могут пойти на пошивку платья, а должны быть использованы другим способом. Лишь для очень немногих товаров физическое деление не сопровождается трансформацией потребительной стоимости, например для металлов. И поэтому последние послужили основным материалом для создания денег.

Для математической школы чрезвычайно характерна тенденция к нивелированию различий между отдельными потребительными ценностями. Эту тенденцию можно обнаружить и в работах австрийской школы. Достаточно вспомнить знаменитую схему К. Менгера, в которой всевозможные и различные потребительные ценности, или полезности (по терминологии австрийцев), получают совершенно единообразное выражение. Все различие между отдельными полезностями, независимо от характера потребностей, удовлетворяемых при помощи данных благ, сводится к чисто количественному различию. Второй закон Госсена (безразлично, какую формулировку дать данному закону) доводит эту тенденцию к нивелированию отдельных полезностей до апогея, поскольку все

блага, в условиях наиболее рационального - потребления, должны иметь равную предельную полезность.

При этом способе рассмотрения все качественные различия между условиями потребления отдельных благ стираются, все блага рассматриваются как сгустки совершенно однообразной, безразличной полезности. Все потребности сводятся к единой абстрактной потребности. Все качественные различия между полезностями превращаются в количественные. Происходит полная абстракция -от конкретных условий потребления. Эта абстракция выражается в признании бесконечной делимости отдельных благ. Хозяйствующий субъект может потреблять отдельные блага в каком угодно количестве (даже в бесконечно малом объеме), может прекращать потребление этих благ в любой момент, может переходить от одного блага к другому в каком угодно порядке:.может ограничиться лишь потреблением одного вида благ и совершенно забросить другие. Мными словами, второй закон Госсена предполагает возможность неограниченной свободы потребителя и тем самым ставит потребление в такие же условия, как отдачу в ссуду отдельного капитала. Подобно тому как последний может быть вложен в любое производство, в любом размере и перенесен от одного производства к другому, так и потребитель, по идее второго закона Госсена, имеет -неограниченную свободу в области установления и видоизменения -своего потребления. При этом происходит абстракция от элемец- ггарных физиологических законов, которые лежат в основе наших потребностей. Дело в том, что между отдельными потребностями существует весьма сильное различие, от которого нельзя абстрагироваться при анализе потребления. Некоторые потребности (первичные, например в пище, жилище) должны быть полностью удовлетворены, для того, чтобы можно было приступить к удовлетворению других, менее настоятельных потребностей культурного типа (например, в театре). Если бы происходил процесс нивелирования предельных полезностей всех благ, то он был бы связан с недостаточным удовлетворением наиболее настоятельных потребностей. В действительности же одни блага благодаря насыщению данной потребности получают нулевую предельную полезность, другие же ’ имеют весьма высокую предельную полезность.

Неодинаковый характер отдельных потребностей был отмечен рядом писателей. Об этом говорят писатели, на которых ссылаются сами экономисты-математики. Так, Банфильд, которого цитирует Джевонс, устанавливает «закон иерархии потребностей». «Первая предпосылка теории потребления состоит в том, что удовлетво* рение всякой потребности низшей степени влезет за собой появление желания более высокой степени. Если желание более высокой степени существовало до удовлетворения первичной потребности, оно становится более интенсивным, когда эта потребность (первичная) исчезает» 25. Джеи-

нингс, которого тоже цитирует Джевонс как своего предшественника, проводит различие между «первичными и вторичными потребностями». На этой классификации основываются следующие «законы». 1.

Первичные потребности могут удовлетворяться без всякого ущерба, даже при неудовлетворении вторичных потребностей; наоборот, нельзя получить наслаждения от удовлетворения вторичных потребностей, если первичные потребности не удовлетворены полностью или в значительной мере. 2.

Закон падения наслаждения несколько различается, в зависимости от того, прилагается ли он к первичным или вторичным наслаждениям, ибо удовлетворение вторичных потребностей мепее подвержено влиянию количественных изменений предметов потребления. 3.

Удовлетворение одной какой-либо первичной потребности не может, как правило, компенсировать неудовлетворение другой первичной потребности.

Дженнингс, таким образом, не только подчеркивает необходимость градации отдельных потребностей. Он отмечает весьма важный факт, что удовлетворение одной первичной потребности (например, в пище) не может компенсировать удовлетворения другой первичной потребности (например, в теплом жилище). Возможность компенсации одних объектов другими поставлена в весьма узкие праницы. Эти границы не определяются произволом человека. Они вытекают из существующих физиологических законов.

Можно было бы возразить, что Дженнингс говорит лишь о различии первичных и вторичных потребностей. Первые должны быть полностью удовлетворены для того, чтобы стало возможным удовлетворение вторичных потребностей. Поэтому нельзя говорить об одинаковом удовлетворении различных потребностей. Но это не исключает возможности равенства предельных полезностей различных благ, поскольку одно и то же благо может удовлетворять различным потребностям, например зерно, если взять пример Бем- Баверка, может служить для приготовления пищи, для кормления птиц, приготовления напитков и т. д. Как известно, закон убывающей полезности у Менгера и Бем-Баверка выводится на основании сопоставления различных потребностей, расположенных в убывающем порядке по своей интенсивности. Однако это возражение не исключает качественного отличия отдельных материальных благ. Количество потребностей, которые могут быть удовлетворены при помощи отдельных благ, не безгранично. Некоторые могут быть использованы лишь для очень ограниченного круга потребностей (например, хлеб). Следовательно, остается очень большое различие между отдельными благами; некоторые из них могут и должны полностью удовлетворить наши потребности (например, хлеб), в то время как другие будут иметь определенную предельную полезность (превышающую нуль). Во всяком случае не приходится отрицать, что некоторые блага имеют бесконечно малую или нулевую предельную полезность для большинства потребителей (вода, где имеется водопровод; соль, при условии ее дешевизны, для более состоятельных классов), и это не ведет, однако, к сокращению потребления этих, имеющих малую предельную полезность продуктов за счет других в интересах выравнивания предельных полезностей. И всякое рационально ведущееся хозяйство первоначально полностью удовлетворяет свои потребности в наиболее необходимых продуктах, как, например, в воде (здесь учитываются всевозможные потребности, которые могут быть удовлетворены при помощи воды), и лишь затем позволяет себе роскошь перехода к удовлетворению менее интенсивных потребностей и к покупке товаров, представляющих меньшую полезность.

Неодинаковым характером отдельных потребностей и потребительных благ объясняется то обстоятельство, что тенденция к установлению разнообразия потребления возможна лишь у более богатых покупателей. Законы Энгеля и Швабе выражают зависимость между общей величиной доходов и удельным весом затрат на предметы первой необходимости в бюджете потребителя. Поэтому в товарно-капиталистическом хозяйстве такое рациональное распределение продуктов доступно лишь тем слоям населения, которые располагают достаточными денежными средствами. По замечанию Лексиса: «Мы тогда увидели бы, как индивидуальная доля простейших предметов обихода, которые могут быть заменены другими, лучшего качества, стала бы все более и более падать в среде классов с большим доходом и как, с другой стороны, более изысканные предметы потребления появляются на известной ступени в небольших количествах, и на каждой высшей они представлены все в более широких размерах. Мы увидели бы, как одна и та же» общая всем, потребность, например потребность в пище, на каждой ступени удовлетворяется все более разнообразными средствами, в связи с чем понижается доля, приходящаяся на каждое из них в отдельности» 562.

Таким образом, не только распределение отдельных продуктов, потребления определяется существующими ценами; саімая возможность осуществления рационального потребления (с точки зрения Госсена) определяется количеством меновых ценностей (в форме денег) у потребителей.

Неодинаковый характер отдельных потребностей объясняет также новый факт, противоречащий второму закону Госсена. Потребление многих продуктов остается устойчивым, независимо от незна- * чительных колебаний доходов. Визер совершенно верно отметил 563» что если бы положение Госсена было правильным, то каждое изменение цены одного товара или дохода отдельного лица должно было бы вызвать изменение в потреблении последнего, вызвать новое распределение продуктов. Наш субъект должен был в случае увеличения своего дохода расширить потребление всех продуктов, а не отдельных категорий последних. Ибо, в противном случае, нарушилось бы равенство предельных полезностей, приобретаемых за денежную единицу. Одни предельные полезности остались бы неизменными (тех товаров, потребление которых не расширяется); другие должны были бы уменьшиться (тех товаров, потребление которых увеличивается). Во всяком случае неравномерное расширение потребления отдельных продуктов нарушило бы установившиеся пропорции между предельными полезностями и свидетельствовало бы об одном - что прежнее или новое потребление является, с точки зрения второго закона Госсена, нерациональным.- Между тем элементарнейшие наблюдения показывают, что изменение дохода вызывает преимущественно одностороннее расширение потребления (т. е. в направлении отдельных продуктов). Причем очень часто увеличение дохода вызывает новые формы потребления, при неизменном или очень мало измелившемся характере потребления других благ.

Конечно, ссылка на житейские факты еще недостаточна для опровержения экономической теории; но эта ссылка свидетельствует о том, что теория Госсена находится на очень почтительном расстоянии от действительности и что она далеко не выражает тех тенденций, которые имеют место в этой действительности.

В основе всех этих ошибок лежит совершенно неверное, идеалистическое представление о природе человека. Человек не только рассматривается как существо, изолированное от всего социального мира, автономное в своих действиях, самостоятельно устанавливающее все свои субъективные оценки; человеческая психика не только освобождается от действия закона социальной причинности. Человек в то же время рассматривается как существо, освобожденное от физической причинности. Человек создает наиболее рациональное потребление, абстрагируясь от всех физиологических законов. Человеческий дух является демиургом* который властно идет к единой цели - осуществлению максимума наслаждения, какими бы средствами последнее ни осуществлялось: «homo economicus» (экономический человек), фигурирующий в произведениях Госсена, Джевонса, Вальраса и других, очень далек от живого человека. Это машина, производящая удовольствия 564. Госсеновский человек мог бы с полным правом применить к себе

перефразированное выражение Декарта: «Я наслаждаюсь, значит я - человек». Этот человек, как видно, в значительной мере свободен от подчинения всяким физиологическим законам. Его психика - особая психика. Эта психология выдумана с начала и до конца австрийцами и математиками.

Совершенно верно заметил Диль:" «То, что они (австрийцы) преподносят в качестве „психологических основ", ведет свое начало не из опыта, а представляет собой искусственное построение. Они „конструируют" „идеального экономического человека" и аргументируют тем, что кладут его стремления, чувства удовольствия и неудовольствия в основу экономических желаний, чувств удовольствия и неудовольствия нормального экономического человека» 565.

В основе этой идеалистической, совершенно неверной и нена-# учной психологии Госсена 566 лежит отождествление законов товар-’ ного производства с законами индивидуального потребления. Каждый предприниматель стремится получить наибольшую прибыль. Поэтому капиталы непрерывно устремляются в более рентабельные сферы, где можно получить более высокую норму прибыли. В результате этого стихийного процесса передвижения капиталов устанавливается для всех капиталов единая норма прибыли. Как только равенство нормы прибыли нарушается, снова начинается процесс передвижения капиталов, который восстанавливает нарушенное равенство нормы прибыли. Таковы элементарные доказательства закона равенства нормы прибыли, известные еще со времен А. Смита.

Если проследить основную аргументацию математиков, то мы должны-будем констатировать значительную аналогию в доказательстве обоих законов. Математики рассуждают, что в основе действий хозяйствующего субъекта лежит один основной стимул - к получению возможно большего удовлетворения своих потребностей, к получению наибольшей полезности (причем последняя понимается как наслаждение). Монистический характер мотивации потребления в представлении математиков (т. е. наличие одного единственного стимула) соответствует монистическому характеру мотивации предпринимателя, для которого решающее значение имеет получение возможно большей прибыли. Каждый потребитель, располагающий определенной денежной суммой, стремится наилучшим образом использовать ее, т. е. получить максимальную полезность, вернее максимальное удовлетворение своих потребностей. Если перед ним выбор из нескольких благ, которые можно купить» та наш субъект предпочтет то благо, которое, при прочих равных условиях (т. е. при равной цене), окажется полезнее. Он будет действовать по тому же принципу, как и предприниматель, стремящийся дать наиболее прибыльное применение своему капиталу. Но здесь на сцену выступает механизм, который приводит к установлению равновесия, вызывая противодействующие тенденции. В товарно-капиталистическом обществе эти противодействующие тенденции заключаются в том, что всякий усиленный поток капиталов в данную сферу производства вызывает расширение предложения, понижение цен, а тем самым - сокращение прибыли. В области наших потребностей действует аналогичный механизм: расширение потребления более полезных благ вызывает увеличение степени насыщения нашего субъекта и тем самым понижение предельной полезности дополнительно приобретаемых благ этого рода. В товарно-капиталистическом обществе равновесие устанавливается тогда, когда все капиталы приносят равную норму прибыли и когда, следовательно, отпадают всякие стимулы к передвижению капитала из одной сферы производства в другую; в области потребления равновесие устанавливается тогда, когда все денежные суммы приносят равную предельную полезность, когда нет стимула к замене одного вида потребления другим видом; математики, таким образом, оказываются большими папистами, чем сам папа; они переносят господство капиталистических принципов в такую сферу, куда не отваживался ни один из более смелых предпринимателей, они пытаются эксплуатировать на капиталистических началах область психических переживаний и физиологических актов, область наших потребностей и полезностей.. Полезности благ ставятся математиками в зависимость от таких же законов, как и капиталистическая прибыль; всякое потребительное благо превращается в капитал, который должен приносить совершенно определенную прибыль; всякое потребление превращается в чистейшее стопроцентное капиталистическое предприятие.

Капиталистическое предприятие требует совершенно точного учета своих расходов и доходов и получаемой прибыли. Возможность точного учета всех статей расходов и доходов обусловливается тем, что все эти статьи выражены в стоимостных единицах, которые отличаюся идеальной соизмеримостью. В свою очередь эти математические преимущества стоимостных единиц определяются тем, что стихийный процесс конкуренции устанавливает совершенно определенные меновые соотношения между отдельными товарами и приводит к абстрагированию от всяких усложняющих конкретных моментов. Благодаря стихийным процессам конкуренции меновая стоимость и лежащий в ее основе абстрактный труд получают совершенно определенное и самостоятельное выражение. Кон*- куренция заменяет счетчика и исчислителя, который должен был качественные различия привести к количественным. Конкуренция товаропроизводителей дает уже готовые и совершенно определенные числовые результаты, отличающиеся наибольшей точностью, ибо рыночный механизм цен является чрезвычайно чутким барометром, угадывающим всякие нарушения равновесия. Идеально точный учет капиталистической бухгалтерии предполагает существование стоимостных соотношений, а последние, в свою очередь, предполагают существование определенных Социальных процессов - конкуренции капиталистов. Та тенденция к максимальному уточнению всех законов, регулирующих индивидуальное потребление, которая столь характерна для математиков,- тоже результат сближения индивидуального потребления и капиталистического производства. Математики распространяют бухгалтерию на мир наших потребностей; математики предполагают, что и в психическом мире величины отдельных потребностей могут быть так же точно определены, как рыночные цены; они предполагают, что величина абстрактной потребности может быть определена совершенно точно и независимо от изучения конкретных форм этих потребностей. Попытка математического уточнения законов потребления является, следовательно, продуктом перенесения законов общественного производства определенной исторической эпохи в область, индивидуального потребления. Математики, таким образом, совершают двойную ошибку: с одной стороны, они пытаются законы общественного производства вывести из законов индивидуального- хозяйства и тем самым переносят индивидуальные принципы в чуждую им сферу; но с другой стороны, они фактически (хотя и бессознательно для себя) переносят социально-исторические- принципы туда, где непосредственно имеются лишь чисто индивидуальные процессы.

Следует отметить, что некоторые экономисты-математики пытаются установить родство указанного выше закона с тенденцией уравнения нормы прибыли. Так, Шумпетер567 устанавливает свой закон равенства предельных уровней полезности (Gesetz des Grenznutzenniveaus). Математическая формулировка этого закона аналогична с формулами Джевонса, Вальраса, Парето, и поэтому мы дальше приведем эту формулу. Этот закон ничем ие отличается от второго закона Госсена. Шумпетер сознается в том, что он не является Колумбом, открывшим Америку. «Америка» ІІІумпе- тора, или его законнее Grenzuntzenniveaus, по скромному признанию автора, известна была еще самому Рикардо. «Еще кое-что хотел бы я заметить,- пишет Шумпетер.- Даже для более старых экономистов понятие наше является не совсем чуждым. Мы нахо- дим наш закон равенства предельных уровней уже у Рикардо в виде закона равенства нормы прибыли» .

Эта попытка связать второй закон Госсена с законом равенства нормы прибыли особенно рельефно выступает в теории Лифмана, который обобщил принцип Госсена и связал его с распределением труда в производстве. В своей статье, посвященной Госсену568, Лиф- ман провозгласил даже лозунг «назад к Госсену». Основное понятие в экономической теории Лифмана - понятие дохода (Ertrag). Последний понимается как различие между полезностью (Nutzilch- keit) и издержками (Kosten). Все эти три понятия - доход, полезность, издержки - рассматриваются как субъективные психологические категории. Лифман - самый ожесточенный и крайний поборник психологического метода. Ахиллесова пята современной экономии заключается, по его мнению, в смешении технических и экономических категорий. Вся теория Лифмана построена на трех китах, на трех важнейших идеях: а) идее Ertrag, б) идее Grenz, т. е. предела, так сказать, предельного измерения, и в) идее Ausgleich- ung, т. е. выравнивания. Если сложить эти при кардинальные идеи, то получим основной закон Лифмана - закон уравнения предельных доходов (Grenzertrage), т. е. доходов, получаемых с последних единиц приобретенных или произведенных благ. Этот закон вытекает из стремления каждого хозяйствующего субъекта к получению возможно большего дохода. «Хозяйствующий субъект,- пишет он,- вообще удовлетворяет свои потребности вовсе не в порядке их интенсивности, т. е. согласно степени абсолютной полезности, как учили все прежние теории, ибо хозяйствующий субъект стремится не к наибольшей полезности, а к наибольшей доходности, к тому, чтобы разность между полезностью и издержками была наибольшей» 569.

В качестве иллюстрации своего закона выравнивания предельного дохода Лифман приводит следующую схему 570. A В С 10 8 б 9 7 4 7 5 3 6 3 1 4 1 0 2 0 1 0 Эти три ряда цифр (в вертикальном порядке) иллюстрируют убывающую полезность отдельных благ (А, В, С) для нашего субъекта по мере увеличения их запаса. Предположим, что издержки (Kosten) для получения одной единицы А равны 8, В - 3, С - 1. Лифман исчисляет издержки тоже в субъективных единицах, и поэтому у него получается возможность соизмерения полезностей и издержек. Предположим, что в распоряжении нашего субъекта имеется 12 марок (по мнению Лифмана, полезности и издержки могут быть непосредственно выражены в денежной форме). Первое начально наш субъект выберет В\ (поскольку ErtragS-3=5 является наивысшим), потом В2 (Ertrag 7-3=4), С\ (5-1=4), С2 (4- -1 = 3), В3(5-3 = 2), Сз(3-1 = 2). Итого он приобретает ЗВ и ЗС, истратив на это 12 марок (3 ЗВ + 1 ЗС). Предельные доходы («доход, получаемый с предельного добытого количества каждого продукта») в этом случае будут равны. Лифман затем уточняет свое понятие «предельный доход» и по мере того, как происходит это уточнение его основного понятия, стирает различие между «предельным доходом» и прибылью. Благодаря конкуренции отдельных капиталов, утверждает Лифман36, предельные производители всех отраслях производства (под предельными производителями понимаются производители, работающие при наихудших технических условиях) должны получать одинаковые предельные доходы. Таким образом, Лифман вводит понятие «общественно необходимый предельный доход», который является регулятором: цен 37. «Общественно необходимый предельный доход» он выдает за непосредственное выражение средней прибыли. Это видно хотят бы ш того, что цену Лифман38 определяет как предельные издержки плюс общественный предельный доход. Тождество этих понятий признали некоторые из критиков Лцфмана, например. Цвидинек 39.

В теории Лифмана близкая связь его закона равенства пре^ дельных доходов с законом равенства нормы прибыли непосредственно бросается в глаза. Эта связь вытекает хотя бы из того, что понятие средней прибыли получает искаженное и искривленное выражение у Лифмана в виде «общественного предельного дохода». Но может встать другой вопрос: доказана ли связь закона Лифмана со вторым законом Госсена? Есть ли только формальная аналогия между этими двумя законами или же эта аналогия имеет свои более глубокие основания? Нам представляется, что второй ответ значительно ближе соответствует действительности, чем первый. Лифман распространяет свой закон не только на производство, но и на потребление. Он вводит термин «Konsumertrag», который по существу означает предельную полезность, получаемую с одной денежной единицы.

Потребление, по Лифману, подчиняется тому же всесильному закону выравнивания предельных доходов.

Лифман идет дальше. Он связывает Erwerbsertrag (т. е. доход от предприятия) с Konsumertrag (доходом от потребления) 571. Он устанавливает равенство между общественным предельным доходом и потребительским доходом. Лифман совершенно категорически утверждает, что «в общем и целом предельный потребительский доход последнего обеспеченного потребителя, т. е. предельного потребителя, должен быть идентичен с экономически предельным доходом (предельным доходом с капитала)» 572.

Теория Лифмана представляет интерес именно потому, что она позволяет легче всего вскрыть основную подоплеку второго закона Госсена. «Анатомия человека - ключ к анатомии обезьяны. Наоборот, намеки на высшее у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если это высшее уже известно» 573. Закон Госсена может рассматриваться как частный случай более общего эакона Лифмана. Закон Госсена имеет дело только с индивидуальным потреблением; закон Лифмана оперирует с гораздо более широким кругом деятельности - индивидуального и общественного производства и потребления. В то же время закон Лифмана имеет ярко выраженный капиталистический характер. Лифман переносит капиталистический принцип - стремление к получению максимальной прибыли - во все утолки человеческой деятельности. Капитализм проникает во все поры жизни, наполняя своим содержанием все встречающиеся на пути категории. Тем самым закон Лифмана бросает новый свет на второй закон Госсена574, помогая вскрыть те тенденции, присущие последнему, которые непосредственно не могут быть обнаружены.

" Может встать вопрос, как можно сопоставлять столь различные вещи, как средняя прибыль и уравненная предельная полезность. Средняя прибыль есть продукт стихийного процесса

конкуренции капиталистов, а уравненная предельная полезность.есть результат сознательной планомерной деятельности отдельного субъекта. Средняя прибыль устанавливается в пределах общественного хозяйства, а уравненная предельная полезность - в сфере индивидуального хозяйства. Средняя прибыль есть объективный факт, а уравненная предельная полезность имеет чисто субъективную природу. Приравнивание столь различных категорий базируется на отождествлении основных принципов натурального и товарного хозяйства. Эта предпосылка, как увидим ниже, лежит в основе теории цен Госсена. Она же (эта предпосылка) играет доминирующую роль в системе Лифмана. Последний очень категорически выражает эту предпосылку. «Один из важнейших результатов моей теории состоит в доказательстве того, что организационный принцип, регулирующий хозяйственное поведение отдельного лица, и организационный принцип менового оборота совершенно тождественны» 575.

В связи с этим распределение продуктов в индивидуальном хозяйстве рассматривается как копия распределения товаров и капиталов в капиталистическом хозяйстве. Устанавливается своеобразный эквивалентный обмен между теорией индивидуального и капиталистического хозяйства. С бдной стороны, основной феномен капиталистического хозяйства - цена й прибыль - находит себе объяснение на основе аналогии с индивидуальным хозяйством (предполагается максимум полезности); с другой стороны, основная тенденция индивидуального хозяйства к уравнению предельных полезностей выводится по аналогии с тенденцией к уравнению прибыли. Аналогии облегчаются еще потому, что прибыль и цена рассматриваются с субъективной стороны.

Может встать вопрос, стоит ли вообще заниматься рассмотрением второго закона Госсена. Представляет ли он какой-либо интерес для теоретической экономии? В лучшем случае, если б была.доказана правильность этого закона, он имеет очень узкое значение и может быть использован лишь для объяснения некоторых ЯРЛЄНИЙ индивидуальной экономики. Нужно, однако, отметить, что не случайно второй закон Госсена играет такую крупную роль в системе экономистов математической школы. Дело в том, что позд- лейшие математики (например, Вальрас) превратили этот закон в важнейшее орудие объяснения законов спроса. С другой стороны, чеория спроса играет очень большую роль у математиков при объяснении процессов ценообразования. Таким образам через теорию спроса устанавливается тесная связь между учением о втором законе Госсена и теорией цены. Поэтому критика этого закона может быть использована при критическом рассмотрении теории цены математиков. Теория субъективной ценности Госсена отличается от соответ*- ствующей теории австрийцев. Необходимо прежде всего отметить, что термин «Wert» (ценность) употребляется нашим автором исключительно в субъективном смысле. Понятие объективной ценно1- сти у него отсутствует. Там, где речь идет о меновых отношениях, Госсен ограничивается термином цена (Preis). Ценность Госсен приравнивает полезности 576. Ценность выступает у него как явление, соотносительное потребности. Потребность представляет собой субъективное явление, отражение определенного процесса в нашем сознании. Между потребностями и благами существует определенная взаимозависимость. Наличие определенных потребностей придает некоторым вещам новые свойства. Вещи, которые могут удовлетворять наши потребности, превращаются в блага. Это значение вещей, с точки зрения возможности удовлетворения паших потребностей, Госсен называет ценностью. Иными словамй, - его термин «ценность» означает то, что обычно называется потребительной ценностью и что у австрийцев выделено в специальную категорию полезности. Различие между субъективной потребительной ценностью и полезностью отсутствует у Госсена. Ценность не меньше полезности, а всегда совпадает с ней. «Состояние внешнего мира,- пишет Госсен,- при котором он может способствовать нам в достижении нашей жизненной цели, мы обозначаем следующим образом: внешний мир обладает для нас ценностью, из чего следует, что ценность для нас внешнего мира повышается или падает именно в такой степени, в какой повышается или падает помощь, оказываемая им нам в достижении нашей жизненной цели, что величина этой ценности поэтому измеряется величиной жизненного удовлетворения, которое он нам доставляет»577.

Австрийцы, как мы видели, исходят пз того, что субъективная ценность всех частей запаса одинакова. Равенство субъективной ценности всех частей запаса составляет необходимую предпосылку учения о предельной полезности. Разность между субъективной ценностью и полезностью в учении австрийцев вытекает из того, что полезность отдельных единиц неравна, а субъективная ценность всех единиц равна наименьшей полезности. Госсен стоит на другой точке зрения578. Он не видит различия между этими двумя категориями. Поэтому он считает возможным принять положение о неравенстве ценности отдельных единиц. «Единичные атомы,- пишет он,- одного и того же потребительского блага имеют очень различную ценность» 579. Наряду с законом убывающей полезности можно, по его мнению 580f установить закон убывающей ценности. В связи с признанием неравенства ценности отдельных единиц отпадает база предельной полезности. Ценность или полезность последней единицы ничем не отличается от ценности или полезности других единиц. Правда, у Госсена часто фигурирует термин «ценность последнего атома». Это понятие тождественно с понятием предельной полезности. Но ценность последнего атома играет в системе Госсена совсем другую роль, чем предельная полезность в системе австрийцев. Эту роль мы можем установить на основании анализа второго закона Госсена. Рациональная организация потребления, согласно этому закону, имеет место тогда, когда полезности последних атомов равны. Следовательно, полезность последнего атома - показатель среднего уровня полезности, который достигнут для последних единиц всех потребленных товаров. Менаду полезностью последних атомов и ценой существует определенная зависимость.

У Госсена можно обнаружить зародыши тех идей, которые получили более полное развитие у позднейших экономистов-математиков о пропорциональности цен и предельных полезностей. Госсен считает581 возможным по изменениям цены определять полезность последних атомов с каждым изменением цены меняются методы распределения доходов между отдельными покупками, т. е. меняется количество отдельных благ, которые потребляются данными субъектами. С изменением же этого количества неизбежно должна повыситься или понизиться полезность (или, по терминологии Госсена, ценность) последнего атома. Следовательно, полезность последнего атома в теории Госсена выступает как явление, зависимое от цены. Поскольку каждому изменению одного ряда цен соответствует изменение другого ряда - полезностей последних атомов, можно на основании отношения цен определить отношения предельных полезностей и наоборот. Госсен не упоминает еще о пропорциональности предельных полезностей и цен, но он, песо- мненно, стоит на пути к этому утверждению.

У Госсена имеется другая особенность, сближающая его теорию предельной полезности с учением позднейших экономистов-матема- тиков. Госсен всюду, где речь идет о полезности отдельных благ (а не об общей полезности целого запаса), оперирует с полезностью отдельных атомов. Под госсеновскими атомами, очевидно, нужно понимать бесконечно малые доли какого-нибудь запаса. В этом отношении Госсен отличается от австрийцев, которые обычно имеют дело с полезностью конечных величин, конечных частей запаса. Различие это объясняется тем, что наш автор рассматривает процесс потребления как непрерывный процесс. Хозяйствующий субъект, по идее нашего автора, потребляет блага бесконечно малыми долями. Аналогичным образом рассматривается и процесс произ* водства (поскольку речь идет о полезности последпих атомов произведенных продуктов и об усталости, связанной с получением этих последних атомов) и процесс обмена. Идея непрерывности играет очепь видную роль в теориях экономистов математической школы. Джевонс дал более уточненную формулировку, определив полезность отдельных единиц как первую производную функцию общей полезности.

Изложение и разбор математической интерпретации пределы ной полезности даны в следующей главе.

Во всяком случае необходимо отметить, что субъективная ценность, в трактовке Госсена, ни с чьей точки зрения не может рас>- сматриваться как фактор, прямо п непосредственно определяющий цены. Невозможность непосредственно дедуцировать уровень цен из высоты общей полезности или полезности отдельных единиц была лучше всего доказана австрийцами, и нам нет надобности останавливаться на этом вопросе. Любопытно, что сам Госсен не делает такой попытки. Там, где он касается вопроса о взаимоотношения* цен и полезности, Обычпо цена рассматривается как обусловливаю^ щий фактор. Наиболее отчетливо это положение выражепо в следующем месте: «Именно из этого закона (речь идет о втором законе.-Я. Б.) следует, что всякий человек ценит и раиной мере последпюю частицу всякого средства потребления, покупаемого им по определенной цене»582. Последние атомы, имеющие равную цену, должны полу-» чить равную оценку.

Установив общие принципы субъективной ценности (т. е. фактй-» чески ограничившись отождествлением субъективной ценной?н и полезности), Госсен переходит к рассмотрению отдельных категорий благ и к определению их субъективной ценности. Между классификацией нашего автора и австрийцев с первого взгляда су? ществует близкая аналогия. Но это представление ошибочное. Гос? сена по этим вопросам (например, по вопросу о ценности производительных благ) нельзя считать предшественников австрийце^, ибо в понятие ценности он вкладывает другое содержание.

Госсен делит все блага на три класса, которые и получают название «Gegenstande der ersten, zweiten und dritten Klassen» (предметы первого, второго и третьего класса). К первой категории относятся, по терминологии Госсена, Genussmittel52, т. е. блага, могущие непосредственно удовлетворять наши потребности. Их ценность всецело определяется полезностью, и экономическая природа их для нашего автора наиболее простая и ясная.

Ко второй категории относятся так называемые комплементарные блага, т. е. блага, которые можно потреблять лишь совместно53. Например: «Для того чтобы иметь возможность использовать благо, доставляемое нам печью - тепло, необходимо соединить ее с топливом и огнем; для повоэки нужны двигательная сила и возница; для трубки нужны табак и огонь и т. д.». Отличие этих благ от потребительских, благ заключается в том, что полезность распространяется на всю группу в целом. В противоположность крупнейшим представителям австрийской школы - Менгеру, Визеру и Бему - Госсен считает невозможным определить ценность отдельных элементов группы комплементарных благ. Он пишет: «При рассмотрении всех этих предметов оценка становится возможной, поскольку -ОНИ находятся в таком соединении, которое действительно создает наслаждение, и тогда совокупная ценность этого соединения равна величине наслаждения, доставляемого им. Каким образом, однако, эта ценность распределяется между отдельными частями, совместным* действием коих создается наслаждение, не поддается более точному определению, поскольку части эти приобретают ценность, находясь лишь в определенном соединении; вне же этого соединения они обладают ценностью, лишь поскольку имеется вероятность восполнения недостающего» 54. Расхождение между Госсеном и австрийцами в данном вопросе (т. е. о возможности измерения ценности отдельных составных частей комплементарных благ) опять- таки вытекает из приведенной выше причины. Если данные блага потребляются вместе, то нельзя определить, какая доля общей полезности падает на то или иное благо. Для того чтобы определить полезность какой-нибудь составной части комплементарных благ, нужно элиминировать эту составную часть, т. е. сделать невозможным самое потребление. Но невозможность определения полезности отдельных комплементарных благ не исключает возможности определения нашей зависимости от тех или иных благ, т. е. субъективной ценности в понимании австрийцев. Отсюда вытекает, что субъективная ценность (если, конечно, признать правильной теорию австрийцев) отдельных комплементарных благ может совпадать с полезностью всего комплекса данных благ, хотя эта полезность обязана также потреблению других. Различные ответы, которые дают

02 Н. Н. G о s s е п. Entwicklung..., S. 24. и Ibid., S. 25.

* Ibid.. S. 25-26.

на данный вопрос Госсен и австрийцы, вытекают из неодинакового толкования субъективной ценности.

Вопрос о комплементарных благах наглядно иллюстрирует, что теория субъективной ценности Госсена, даже с точки зрения ее автора, меньше всего может служить для определения уровня цен. Изложив свою теорию цены, Госсен вынужден был констатировать существование различия между субъективной ценностью и ценой. Субъективная ценность комплементарных благ не может быть определена; между тем цена последних имеет вполне определенную величину. «При определении ценности,- пишет Госсен,- мы видели, что в том случае, когда некоторая совокупность предметов доставляет удовлетворение своим совокупным действием, невозможно определить ценность каждого отдельного предмета. Определим лишь ценность, которой они обладают в своем совокупном действии. Это обстоятельство не мешает, однако, тому, чтобы каждый из этих предметов в отдельности обладал определенной ценой в соответствии с вознаграждением производителей» 55. Если считать, что субъективная ценность представляет собой основание цен, то этот факт никак нельзя объяснить. Откуда получает цена свою определенность, если величина субъективной ценности неопределенная? Эта трудность устраняется Госсеном потому, что цена в его теории, к?К увидим ниже, имеет особое основание, независимое от полезности (точнее, не имеет никакого основания. Теория цены у Госсена разработана очень слабо).

Наконец, к третьей группе относятся производительные блага, «В отношении этих предметов,- пишет он,- возможна лишь косвенная оценка или может быть приписываема ценность лишь постольку, поскольку они служат для создания непосредственно по-; требляемых благ или неотъемлемой части таковых. Ценность их* как раз такова, какова помощь, оказываемая ими при создании непосредственно потребляемых благ» 56. Иными словами, производительные блага имеют лишь косвенное значение постольку, поскольку они связаны с производством потребительных благ. Сами по себе производительные блага никакого значения не имеют и субъективной оценке не подлежат. Ц этой категории производительных благ, или, как их предпочитает называть Госсен, благ третьего класса, относится также и труд. Госсен дает следующее примерное перечисление благ этого рода: «Сюда относятся недра и почва, поскольку они служат нам для добывания разного рода продуктов, далее -. масло, валяльный станок, употребляемый суконщиком» горючее для машины, вообще все те материалы, употребляемые ремесленником, фабрикантом или художником, которые впоследствии заключены в продукте, служащем для потребления; к этим предметам относятся также инструменты и машины, изобретенные чело^ зеком для увеличения и усовершенствования своих физических сил, наконец, в большинстве случаев, работа прирученных животных, так же как и в первую очередь работа самого человека» 583. Субъективная ценность благ третьего класса, по мпению Госсена, производная от ценности потребительских благ, которые могут быть получены при их помощи. С другой стороны, на производительные блага может быть распространено то же правило, что и на комплементарные, т. е. можно определить ценность целого комплекса производительных благ, но не отдельных его элементов.

Производительные блага не имеют собственной полезности, т. е. сами по себе они не в состоянии удовлетворить чьих-либо потребностей. Полезность производительные блага имеют потому, что они являются источниками потребительских благ. Теория Госсена сводится к утверждению положения об обусловленности полезности производительных благ полезностью потребительских благ. Единственная реформа Госсена заключается в том, что он вместо термина «полезность» всюду подставляет «ценность». Отсюда получается видимость, что теория производительных благ Госсена совпадает с соответствующей теорией австрийцев 584. Но это ТОЛЬКО видимость. Субъективной ценности, как мы неоднократно отмечали, Госсен дает другое толкование. Теория цен производительных благ Госсе- lia:тоже отлична от соответствующей теории австрийцев. Госсен не утверждает, что цена производительных благ должна определиться ценой предельного потребительского продукта. Наоборот, он считает, что основные закопы образования цец аналогичны для потребительских и производительных благ. «Следовательно,- пишет Госсен,- изменение цены для предметов, коим приписывается лишь посредственная ценность, влечет за собой те же последствия, что и для средств потребления: естественно поэтому, что и конечный результат в обоих случаях будет совершенно одинаков. А именно, .если вознаграждение, получаемое производителями материалов, инстументов, обладателями рабочей силы, непропорционально, если оно слишком велико или слишком мало, то происходит повышение или падение, увеличение или уменьшение запаса и вследствие этого понижение или повышение цены, чем, в конце концов, дости- іается выравнивание диспропорциональности» 585.

Теория производительных благ отличается от австрийской еще в одном пункте. Австрийцы, как известно, рассматривают труд как производительное благо. Ценность труда, по их учению, определяется vHa общих основаниях. Как мы отметили выше, Госсен, перечисляя различные виды производительных благ, упоминает также труд. Отсюда можно сделать вывод, что труд имеет ценность, производную от ценности продуктов, изготовленных при помощи данного труда. Эта точка зрения носит на себе яркие следы капиталистической идеологии. Труд смешивается с рабочей силой и рассматривается как товар.

Но наряду с этой точкой зрения у Госсена встречается другая, глубоко отличная от первой. Приступая к дальнейшему анализу законов ценности (субъективной), Госсен начинает рассматривать труд как источник особой ценности, притом отрицательного характера. Эти свойства труд, по мнению Госсена, приобретает потому, что он связан с целым рядом неприятных ощущений. Трудовую деятельность человека нужно рассматривать с двух сторон: с одной стороны, она дает определенные положительные результаты. Последние выражаются в полезности полученных продуктов и в том наслаждении, которое связано с потреблением этих продуктов. С другой стороны, трудовая деятельность имеет свои отрицательные стороны. Она связана с усталостью, с физическими страданиями. Если допустить соизмеримость положительного и отрицательного моментов работы, как это делает Госсен, то отсюда встает новая задача для экономиста, анализирующего индивидуальное хозяйство. Недостаточно учесть общую сумму полезности или наслаждения, полученных в результате потребления. Необходимо наряду с этим учесть всю совокупность отрицательных ощущений, связанных с получением данной суммы потребительских благ. Из первой суммы нужно вычесть вторую, и полученная разность даст нам представление о фактической величине наслаждения, которая получилась в результате связанных между собой процессов производства и потребления. В переводе на язык Госсена это значит, что общая сумма ценности равна разности между общей ценностью потребленных продуктов и отрицательной ценностью в результате трудового напряжения. «Эта затрата энергии,- пишет Госсен,- причиняет человеку большее или меньшее отягощение, и созданная ею ценность поэтому естественно уменьшается именно в такой сте- пони, в какой оценивается само это отягощение» 60. Отсюда вытекает необходимость дополнить разработанную прежде теорию субъективной ценности. «Таким образом, для того чтобы завершить оценку внешнего мира, исследование должно быть направлено в сторону отыскания законов, определяющих условия, в которых происходит создание ценности» 61.

Здесь вырисовывается существенная разница между Госсеном и австрийцами. Для последних трудовые затраты, существующие в виде производительных благ, не имеют самостоятельной ценпости, они имеют только отраженную полезность и ценность; они не учитываются при исчислении полученной полезности. У Госсена трудовые затраты выступают как самостоятельный фактор, имеющий свою собственную субъективную физиономию, проявляющийся не через потребительские блага, а рядом с ними. 4.

ТЕОРИЯ ПРОИЗВОДСТВА

Для учета влияния отрицательных моментов труда, по Госсену, необходимо вывести основной закон изменения ощущений, связанных с трудовой деятельностью. Этот дакон в известной мере противоположен закону убывающей полезности. Увеличение количества потребительских благ связано с понижет нием полезности отдельных единиц. Продолжение работы, увеличение количества произведенных единиц связано с ростом усталости, с увеличением всех отрицательных ощущений, имеющих место при чрезмерной работе. Первоначально работа доставляет положительные ощущения. «Всякое движение,- пишет Госсен,- после того как мы в течение долгого времени испытывали отдых, доставляет нам вначале наслаждение. При продолжении движения наслаждение ЭФО подчиняется вышеизложенному закону падения. Если же движение продолжается до тех пор, пока наслаждение падает до нуля, то при этом не только прекращается наслаждение, как при наслаждениях, получаемых нами от внешнего мира, без всякого активного участия с нашей стороны, но при дальнейшем продолжении движения мы получаем ощущение, обратное наслаждению. Подобно тому как при первых констатировано было постепенное падение, здесь имеет место постепенное повышение усталости до тех пор, пока мускульные силы организма становятся недостаточными, чтобы ему противодействовать, и человек, утомленный, погружается в сон» 62.

Графически Госсен выражает этот закон в следующей форме (рис. 21) 63. На оси абсцисс откладываются единицы времени; на оси ординат - ощущения, связанные с работой. До наступления точки Ь труд доставляет человеку только полезность, наслаждение. Производитель выигрывает двояко: во-первых, как производитель он испытывает определенную сумму положительных ощущений; во-вторых, он получает в результате своей работы некоторое коли- чоство потребительских благ, которые имеют определенную сумму полезности для него как потребителя. После точки Ь продолжающаяся работа начинает вызывать чувство усталости и вообще превращается в тягость. Продолжающаяся работа может рассматриваться с двух точек зрения: с одной стороны, как источник определенной суммы полезности, доставленной продуктами этой работы; с другой стороны, как источник отрицательных ощущений, связанных с этой работой.

Вопрос о наиболее рациональном выборе времени для трудовой деятельности опреде* ляется, по Госсену, соотношением положительных и отрицательных моментов этой деятельности. Пока положительные моменты преобладают, получается положительное сальдо, и производителю есть прямой Рис. 22

смысл продолжить свою работу. Продолжение работы будет выгодным для производителя, с точки зрения принципа максимальной полезности, до того момента, когда это положительное сальдо перейдет в отрицательное, т. е. начнется перевес отрицательных моментов. Так как законы ощущений, связанных с производством и потреблением, начиная с некоторой точки противоположны друг ДРУГУ» так как положительные полезности, получаемые от потребления, и отрицательная полезность, получаемая в процессе производства, неодинаковые вначале, движутся в обратном направлении, то должна существовать такая точка, в которой оба ряда пересекутся. Эта точка и будет обозначать, по мнению Госсена, наиболее рациональную продолжительность работы и оптимальное количество произведенных единиц.

Так, если прямая се (рис. 22) означает закон убывающей полезности, а прямая ge - закон сначала уменьшающейся полезности (до точки /), а затем возрастающей усталости и отрицательной полезности работы, то наиболее рационально, с точки зрения Госсена» остановить работу в точке d, абсциссе пересечения обеих прямых. Отсюда получается следующий основной принцип, регулирующий» по Госсену, человеческую деятельность: «Для того, чтобы достигнуть в жизни наибольшего наслаждения, человек должен распределить свое время и силы при достижении различного рода наслаждений таким образом, чтобы ценность предельного атома каждого получаемого наслаждения равнялась бы усталости, которую он претерпел, если бы он достиг этого атома в последний момент затраты своей энергии» 64.

Отсюда следует, что для того, чтобы определить общий баланс шолевных и отрицательных ощущений, связанных с трудом, необходимо знать три величины: а) величину полезности, полученной от потребления произведенных единиц. Если работа -будет продолжаться в течение периода ad, то эта полезность, на -нашей диаграмме, будет представлена в виде трапеции aced; Ъ) полезность, связанную непосредственно с процессом работы, т. е. величину наслаждения, которую доставляет сама работа. Эта величина на нашей диаграмме будет изображена в виде треугольника agf; и, наконец, с) величину отрицательных ощущений, "вытекающих из работы, изображенную треугольником fed. Первые две величины составят актив нашего производителя; третья- пассив; разница между ними - положительное сальдо - будет характеризовать общую сумму полезности, полученную в результате производства и потребления данного количества продуктов.

С этой точки зрения, максимум полезности получится не тогда, когда потребление доведено до точки насыщения, а до наступления этого момента, в точке установившегося равновесия между производством и потреблением.

Госсен затем дает математическое оформление всем перечисленным выше величинам. Величина aced была определена рань-

шс. Она равна + р"п" + рвпв + . . . --J. Напом

ним, что р, р", р" означают продолжительность времени потребления, соответственно количеству потребленных предметов, необходимых для полного насыщения; п, п", пп. . . означают полезности первых единиц потребленных благ; Р означает сумму р, р\тр”у т. е., иными словами, сумму всех потребленных количеств,. необходимых для полного насыщения; Е - сумму всех действительно потребленных количеств разных продуктов; Е мо- "жст рассматриваться как е + ех + е2 + . . . , т. е. как сумма количеств отдельных продуктов, действительно потребленных данным индивидуумом.

Если в нашем чертеже отрезок а/ обозначим через я (т. е. величину находящейся в распоряжении человека энергии, применение которой доставляет ему наслаждение), а отрезок ag - через р (величину наслаждения в начальный момент проявления энергии), то вторую величину наслаждения, полученного в процессе работы, равную* площади Д afg, можно будет обозначить через

*/ Осталось дать аналитическое выражение третьей величине - сумме -отрицательных ощущений, вытекающих из процесса рабо*

ты, равной Д/ed. Эта величина будет равна; fd = ad - af =

Е - я (поскольку ad - количество потраченного времени, соответствующего определенной сумме потребительских благ).

р, получим (Е - я) : de = я: р, откуда de = ^ Р Обозначим

я о * Е-я, А # і fd*ed (Я-я)1 -

через р; тогда de = -^- , а величина Д/еа = - = --^-

Итак, все три основные величины определены. Сложив первые две и вычтя третью величину, получим выигрыш нашего субъекта от производства и потребления данного количества продуктов

1Г- . ~ (P-Ef (В-яи

- ^ Л + Р п + ... + яр - р-J.

Величина усталости de в момент окончания работы, как мы Е - я

иидели выше, равна -^-. Величина предельной полезности

для этого случая равна---. (Эта формула выведена выше, когда

рассматривался второй закон Госсена). Обе эти величины в момент окончания работы должны быть равны по абсолютной величине и противоположны по знаку. Их сумма, следовательно,

л Р - Е. я - Е л гл

равна 0, т. е. - 1 ^- = 0. Этот же вывод можно получить

другим путем.

Предельная полезность (в данном случае это будет комбинированная полезность из двух полезностей - положительной U отрицательной) равна 1-й производной от общей полезности.

Продифференцировав w по de, получим - 1 р-. Наш

производитель должен приостановить свою работу в той точке, которая обеспечит ему максимум полезности. Для определения максимума нужно, как известно, найти 1-ю производную и приравнять ее нулю. В данном случае 1-я производная равна Р Е я Е

1 р- Приравняв се нулю, мы легко сумеем определить

искомую величину Е. Она будет равна ^. Если это Е вставить в общую формулу для w, то после некоторых преобразований получим следующую формулу: w = рп + р"п" + р”п* + ...

Яр - p^-j. Эта формула будет выражать не всякий

выигрыш полезности, полученной при любой продолжительности производства, а только при наиболее рациональной продолжительности, когда полезные и отрицательные моменты работы уравновешиваются. Иными словами, эта формула выражает «максимум жизненного наслаждения, которого человек в состоянии достичь своими силами» в5.

Госсен затем дает числовые иллюстрации своей формулы- Предположим, что р: р" : р” : р"". . . относятся, как 10:16:15:18; п: п" : п” : пш относятся как 10: 8: 5: 2; допустим, что я = 30,

р = 2, т. е. Р = ^ = 15; как выше было указано, на основании

этой формулы, пока Е меньше йли равно 2, может быть произведен только один продукт; приЕ = 2 доЕ = И только два и т. д.

Допустим, что Е = 6, т. е. наше лицо решило употребить 6 единиц благ. Требуется определить величину w. Для этого определим все составные части этой формулы, исходя из того, что потребляются два различных продукта.

рп = 10*10 = 100; р§пл = 16-8 = 128; яр = 30-2 = 60; Р= = р + р" = Ю + 16 = 26; Л - Е = 26 - 6 = 20; (Р - Е)* =

20* = 400; а = - -)--/= 1 + 2 = 3; (/>~Д)-* = ^ = 133 ^ ;

П 1 П 0L О О

Е - я = 6 - 30 = - 24; р = і = у = 15; =

576 _ «о 2 - 15 5

Если сложить все эти величины, то получим

W = + р"п" + яр - {Р~Е)* - = у (10° + 128 +

H 60 - 133 -і- 381-) = J (116 А) = 58,133...

Величину предельной полезности можно определить на осно- Р - Е я Е

вании формулы га" = - 1 р- . В нашем примере, где Р = 26,

JP ft „ q „ on n А? .л 26 6 і 30 - 6 20 і 24

Е = Ь, а = 3, я = ЗО, р = 15, w = -^ 1 ? = у + ^ =

Госсен составил целую табличку для определения w" и w. Приводим некоторые цифры ee:

Для Е = 0: w"= 12; н> = 0

» = 2: » = 913/iS: t = 21,867

» = 4:» =9Vi6: t = 40,8

»= 6:t =84/ІБ: = 58,133

» = 8:» = 77/15: t = 73,867

» = 10:» = 6a/a: »= 88

Формулы Госсена о распределении труда страдают теми же недостатками, что и формулы распределения полезности. Они основаны на положении, что зависимость между количеством произвет денных единиц и усталостью может быть выражена в виде линейной функции. Это предположение совершенно произвольно. Госсен принимает его лишь для упрощения вопроса. Поэтому формулы его охватывают лишь один частный, исключительный случай; они меньше всего выражают общую зависимость; они в лучшем случае служат в качестве иллюстративного материала. Благодаря этому научная ценность этих формул должна быть признана по меньшей мере ничтожной. Формулы Госсена (в своем наиболее общем виде) о равновесии между полезностью потребляемых продуктов и усталостью, связанной с производством этих продуктов, были затем получены (правда, совершенно саміостоятельно) Дже- вонсом. Ввиду того что последний дал более детальную разработку этих формул, мы дадим критику последних при рассмотрении теории Джевонса.

Пока ограничимся кратким рассмотрением одного вопроса: как примирить эту точку зрения с другим положением, которое цитировалось выше, о том, что труд есть производительное благо и что его ценность определяется ценностью полученных продуктов потребления. Из последнего положения следует, что хозяйствующий субъект переносит только полезность заключительного продукта на все факторы, участвовавшие в производстве последнего. С этой точки зрения равенство предельной полезности продукта и субъективной ценности трудовых издержек всегда будет существовать для всякого момента производства, ибо субъективная ценность труда есть отражение полезности продукта. Графически это должно выразиться в том, что кривые полезности и субъетивной ценности издержек будут совпадать; ни о каком пересечении двух кривых не может быть и речи. Следовательно, вопрос о producer’s surplus (о прибыли производителя), о наиболее рациональном распределении производства не только с точки зрения потребителя, но и производителя, отпадает. Здесь имеется такая дилемма: или верно положение, что труд есть обычное производительное благо, тогда ценность (т. е. полезность) труда исключительно определяется полезностью полученных производительных благ, тогда отпадают все соображения о том, что труд является источником новой ценности (то положительной, то преимущественно отрицательной); или, наоборот, верна вторая часть учения Госсена о равновесии между полезностью и усталостью, тогда отпадает его попытка определить ценность труда на основании общих законов ценности производительных благ.

Нам представляется, что понятие «труд» употребляется в неодинаковом смысле в обоих случаях. Когда Госсен дает классификацию производительных благ, он главным образом имеет в виду наемный труд, т. е., вернее, рабочую силу. Труд в данном месте выступает как фактор, независимый от личности данного хозяйствующего субъекта, как фактор ему противостоящий. Поэтому труд рассматривается наравне со зданиями, материалами, орудиями труда и т. д. Труд рассматривается исключительно как фактор производства, принадлежащий данному субъекту. Это точка зрения предпринимателя, для которого вещный и личный факторы производства отличаются лишь по своей форме. Выше мы отметили, что попытка приравнять труд к производительным благам является продуктом капиталистической идеологии. Но затем Госсен переходит к рассмотрению изолированного производителя. При этом он совершенно абстрагируется от рассмотрения взаимоотношений между данным производителем и окружающим его социальным миром. В связи с этим отпадают вопросы о паемном труде. В центре- внимания Госсена становится сопоставление, с одной стороны, наслаждения, с другой стороны, страдания, связанного с работой. Поэтому труд рассматривается с совершенно иной точки зрения: он выступает как чисто субъективный фактор, как источник определенных ощущений. Перед нами антинаучная, несовместимая с реальной капиталистической действительностью теория.

Лишним доказательством, что в классификации производительных благ Госсена речь идет о наемном труде, служит та оговорка, которую он при этом перечислении делает. К производительным благам относятся, «наконец, в большинстве случаев работа прирученных животных, так же как, и в первую очередь, труд самого человека» 67. Из этой цитаты следует, что не всегда труд рассматривается как производительное благо, а только в большинстве случаев. Но с другой стороны, труд всегда предполагается при производстве каких бы то ни было благ. Нельзя мыслить себе производство без затраты труда. Очевидно, что оговорка, которую Госсен считает нужным сделать, вытекает из того, что он труд понимает в ограничительном смысле. Наиболее вероятным толкованием будет понимание труда в данном месте как наемного труда. Тот факт, что* Госсен употребляет труд в двояком смысле: а) как рабочую силу и б) как источник потребительных ценпостсй, есть выражение антинаучной позиции, свойственной всем течениям буржуазной политической экономии.

Любопытно сопоставить теорию Госсена в данном вопросе с учением австрийцев и математиков. В отличие от австрийцев, Госсен но признает примата потребления. Общая сумма ценности, по его утверждению, зависит как от потребностей субъекта и полезных свойств вещей, так и от характера, интенсивности, продолжительности человеческой деятельности. В отличие от позднейших математиков (например, Вальраса), Госсен не остается последовательно стоять на точке зрения предпринимателя. Предприниматель не работает. Трудовой процесс интересует его не потому, что он является источником особых ощущений, а потому, что он связан с необходимостью денежных затрат на рабочую силу, средства производства и т. д. Поэтому у позднейших математиков, призна ющих вместе с Госсеном равноправие производственного и потребительского моментов, влияние производственных условий находит- себе отражение в учении об издержках производства, у Госсена - в учении о трудовой деятельности. Поэтому позднейшие математики производственный момент рассматривают как чисто объективный фактор; у Госсена же этот момент получает субъективную окраску. 5.